Читаем без скачивания Импортный свидетель [Сборник] - Кирилл Павлов

Кудинов

…В газете появилось сообщение о смерти профессора Вождаева.

Импортный свидетель

1

В предвечерний час, когда Одесса уже готова была начать веселиться, Нестеров, рассмотрев билет, нашел не слишком забавным тот факт, что плыть придется не первым классом. Но потом, когда он поднялся по трапу на борт теплохода «Юрий Верченко», предполагаемые неудобства затушевались восторженностью начинающего мореплавателя. К тому же все оказалось не так плохо, и, осмотрев каюту первого класса, Нестеров убедился, что начальство сэкономило деньги правильно: двухкомнатная каюта ему и в самом деле была совершенно не нужна. Каюта второго класса находилась на той же палубе.

Пароходное начальство позаботилось: именно в его каюте верхние полки были пристегнуты к переборкам, потому что она заведомо предназначалась двоим — Нестерову и его попутчику.

Кто будет его попутчиком, Нестеров, конечно, знал, но старался при первой встрече изобразить непринужденное равнодушие. Попутчиком был средних лет очень милый памирский таджик, полный и приземистый, с влажными южными глазами, в рубахе с короткими рукавами и повязкой на руке, плохо скрывавшей татуировку «Жора».

Расположившись с газетой в каюте в ожидании соседа, Нестеров едва взглянул на него, лениво встал, протянул руку и представился;.

— Джоджон Авзуров, — ответил попутчик, но профессию свою не назвал, хотя Нестеров помнил, что Джоджон-Шо — майор милиции и служит на Памире, в городе Хороге, начальником отделения ГАИ.

2

Просмотрев список пассажиров, Нестеров выбрал в соседи именно его, ведь, несмотря на очаровательное путешествие, которое придется совершить по Черному, Мраморному и Средиземному морям, была еще служба, и ему могли понадобиться помощники.

Пока Советский Союз не стал членом Интерпола, работать приходилось в одиночку, эпизодически, доверяя очень немногим, разве что таким симпатичным попутчикам, каким представлялся ему Джоджон Авзуров, для которого вояж был вовсе никак не связан с его основной работой.

— Николай Константинович Нестеров, журналист, — сказал Нестеров Авзурову и ничуть не покривил душой, поскольку в последние годы в журнале «Человек и закон» регулярно вел рубрику «География должностных и корыстных преступлений» и за цикл актуальных публикаций его приняли даже в члены Союза журналистов.

Так же он представился и не в меру любопытному таможеннику, считавшему, что в его непременные обязанности входит допрос проходящих через турникет пассажиров, и капитану, на что тот, как показалось Нестерову, чуть улыбнулся уголками губ. И только один  человек, помощник капитана, чья служба относилась больше к службе Нестерова, знал наверняка, что Нестеров полковник милиции, что он сотрудник Министерства внутренних дел и занят грустными проблемами организованной преступности, захлестывавшей перестраивающуюся страну, и что ему должно помогать и по первому требованию предоставлять возможность связываться по рации с Москвой. А так как связь с берегом на пароходе идет через капитана, то у последнего, конечно, были все основания улыбаться уголками губ.

Теплоход плыл. Уже остались позади и Турция, и Греция, и Италия, а Нестеров, казалось, бездействовал, «проживал» командировочные в барах, купался в бассейне, что располагался на средней палубе, острил с ресторанными дамами, говорил на нескольких языках, закрепляя знания, полученные им на курсах «с погружением», и не было никакого сомнения в том, что он такой же турист, как и все прочие.

До Марселя оставались сутки, когда вдруг помощник капитана зашел к Нестерову в каюту и, убедившись, что он там в одиночестве (Джоджон загорал в солярии, а полковник милиции уже сгорел в южных широтах и поэтому сидел в каюте), протянул ему радиограмму, в которой даже самый бдительный любитель детективов не нашел бы ничего ни подозрительного, ни интересного. Потом помощник удалился, и Нестеров прочитал телеграмму по-своему. Прочитал и присвистнул.

3

Чтобы основательно осмыслить полученную информацию, Нестеров неторопливо поднялся в голубой бар теплохода и заказал себе черного пива. Выпив его так, как пьют в России коньяк, он купил пачку «Салема» и, закурив, уставился в иллюминатор. Берегов видно не было, а волны не отвлекали его от проблемы, на решение которой оставались сутки.

Предварительно поставленная перед Нестеровым задача — сопровождать в Советский Союз некую гражданку Франции Симу Бершадскую теперь несколько осложнилась. Консульские работники, которые должны были доставить ее на борт теплохода, что собирался ненадолго пришвартоваться в Марселе, а потом отплыть  назад, в Одессу, были лишены возможности это сделать, поскольку накануне Сима исчезла, поставив в дурацкое положение множество людей, хотя это, конечно, ее заботило меньше всего, ибо она по многим причинам не склонна была доверять советским работникам. Поэтому ничего нет удивительного в том, что она исчезла.

У Нестерова были только сутки, чтобы составить план работы и запросить у Москвы несколько санкций. Первое: надо попросить разрешения остаться хоть ненадолго во Франции и поискать Симу Бершадскую самому. Кроме того, без помощника это сделать почти невозможно, да и рискованно. Два глаза хорошо, а четыре — лучше. Поэтому второе разрешение касалось Авзу-рова, с которым Нестеров уже давно подружился в прелестном путешествии и понял, что его попутчик — человек надежный. Может быть, он не откажется прокатиться по Франции, а это значит, что им придется изменить маршрут, отстать от теплохода ровно на две недели, пока тот вернется в Советский Союз, возьмет новых пассажиров и снова придет в Марсель. За две недели Нестеров с помощью Авзурова намеревался в чужой стране разыскать человека, ну и… конечно, посмотреть Францию… Когда еще приедешь?..

Для чего Сима была так нужна в Советском Союзе, думать он пока не хотел: носить шкуру неубитого медведя Нестеров считал глупым.

4

Он составил ответную радиограмму, отправил ее, после чего вернулся в бар и, выпив на этот раз бокал тоже черного пива, стал смотреть на волны, двигаясь к берегам загадочной Франции со скоростью тринадцати узлов в час.

В то время, когда Нестеров, завороженный ленивой суетностью моря, снова потянулся за сигаретой, Джоджон Авзуров вылезал из бассейна и отряхивал громадные усы, не подозревая, что его отпускное путешествие будет скоро не столь изысканным и удобным. Он с полотенцем под мышкой готовился идти в каюту, чтобы, переодевшись, вкусить в ресторане обильный ужин.

5

Нестеров вышел из капитанской рубки несколько озадаченный радиограммой. Он было понадеялся на отказ, чтобы просто прокатиться на теплоходе, а вместо этого любимое управление санкционировало все, о чем он просил, даже визит в Париж и возможность искать на территории Франции Симу Бершадскую с помощью памирского «гаишника» Джоджона Авзурова. Несмотря на то что Нестеров просил об этом сам, такой ответ он воспринял как удивительную бестактность: вроде бы за ту же зарплату тебя заставляют делать то, что ты не умеешь. Ведь, по закону, в чужой стране Нестеров не имея права связываться ни с кем, кроме советских представителей. Ни полиция, ни специальные службы не имели права принять предложения Нестерова без согласования с Москвой. «Но пока они будут согласовывать все вопросы, чтобы не слишком нарушить существующее международное соглашение, — думал Нестеров уже более миролюбиво, все еще держа в руках радиограмму, — кто знает, будет ли Сима вообще существовать на этом свете».

В сущности, Нестеров был уверен, что из Москвы придет отказ, что его отзовут обратно, ведь разрешение на такое предприятие может означать лишь одно: все последствия советская сторона берет на себя.

Но какой здравомыслящий человек спорит с начальством, тем более по радиотелеграфу!

Да, а вдруг Джоджон Авзуров откажется от того, что сейчас предложит ему Нестеров? Даром что милиционер, но ведь в отпуске же! Опять, уже после ужина, купается себе в бассейне и ни о чем не предполагает. Хотя, может быть, и догадывается, в милиции прослужил лет двадцать, научился просчитывать ходы. Много раз Джоджон смотрел на Нестерова пристально, словно вспоминая что-то, но так ничего и не сказал: восточный человек, вот бы у кого поучиться сдержанности.

У Авзурова четверо детей, размышлял Нестеров, живет он в Хороге, столице Памира, родился в кишлаке Рушан. Нестеров был когда-то в этом кишлаке с невестой: в пору своей молодости он совершил предсвадебное путешествие в эту удивительную горную страну. Он никогда не вспоминал об этом, а тут вдруг задумался: может, Джоджон тогда его видел и помнит? Пути господни, как говорят, неисповедимы. Интересно, а пути Аллаха?